Слепое время меркнущих зеркал,
Мое дыханье водами объяло.
Дремавшего зерна не достигал,
Хрустальный возглас Горнего Кимвала.

Но у Креста распластанных веков,
Мне резал веки луч Альдебарана.
Я ведал тайну сопряженья слов,
В кровоточащих сумерках обмана.

Приемля смерть я трудно прозревал,
Губами лбы остывшие тревожа,
Что дерзноложен пасмурный оскал,
Суглинком распахнувшегося ложа.

Превозмогая полночи покров,
Я размыкал трепещущие вежды.
Я ведал тайну сопряженья слов,
В благобагряном облаке надежды.

И я прозрел, но страшно осознал,
Свой мрак во свете Преломленья Хлеба.
И в первый раз мучительно сказал:
«Господь мой Бог! Я недостоин Неба!»

В пролитый час, пересеченный в кровь,
Минутной стрелки черным ятаганом.
Я вырвал тайну сопряженья слов,
Из мертвых рук того, кем был и стану.

А кровь стекает из отверстых ран,
Ликуя в небе пламенем рассвета.
Повелевая мертвенным губам,
Коснуться Жертвы Нового Завета.

Обороненный святостью Даров,
Мой дух разрушит плотское заклятье.
Я выйду к тайне сопряженья слов,
Ложащихся к подножию Распятья.